А. Дурново
― Госсекретарь США Джон Керри посетил Россию впервые за два последних года. Он встретился в Сочи с президентом Владимиром Путиным и министром иностранных дел Сергеем Лавровым, обсудив с ними иранскую ядерную проблему, вопросы урегулирования украинского и сирийского кризисов и ещё ряд тем двухстороннего сотрудничества. Визит Керри в Москву мог состояться и раньше. Такая возможность обсуждалась в начале февраля перед минской встречей лидеров «нормандской четвёрки», но в итоге госсекретарь США посетил не Москву, а Киев, чем подтвердил поддержку украинских властей в их противостоянии с Россией.
Но в последнее время, считают эксперты, стало заметно, что администрация США готова поменять тональность в диалоге с Россией и заинтересована в поддержке самого этого диалога. После переговоров Керри сказал, что США считают санкции вынужденной мерой и напрямую увязывают их с выполнением минских соглашений. «Для нас санкции – это не самоцель, однако мы вынуждены сохранить их в силе как гарантию мира на Украине», – заявил госсекретарь и призвал Россию и представителей самопровозглашённых республик вместе начать диалог с руководством Украины.
Он предостерёг украинского президента Петра Порошенко, который накануне пообещал вернуть контроль над донецким аэропортом, от каких-либо силовых действий. «Если действительно президент Порошенко выступает за то, чтобы начать сейчас какие-то силовые операции, то мы бы предложили ему подумать, прежде чем предпринимать такие действия, потому что минские соглашения тогда окажутся под серьёзной угрозой», – сказал Керри.
Эксперты считают, что нынешний визит Керри говорит о готовности администрации Обамы к сотрудничеству с Россией по ряду направлений.
О. Бычкова
― И сейчас мы более подробно обсудим эту тему с нашими экспертами по телефону в прямом эфире программы «Сканер». Ариэль Коэн, профессор, директор Центра энергетики, природных ресурсов и геополитики Института анализа глобальной безопасности (США). Ариэль, добрый вечер тебе… Так, чуть позже, как я понимаю, у нас будет этот звонок? Набрался, не набрался? Алло.
В. Герасимов
― Сейчас мы повторим попытку.
О. Бычкова
― Сейчас мы повторим, да, потому что вроде показалось, что уже есть соединение.
В. Герасимов
― Оно почти было. Не случилось сразу, но обязательно получится.
О. Бычкова
― Ничего, у нас такая сложная сейчас будет конфигурация, даже интересно.
В. Герасимов
― У нас много загадок. Действительно, вот спрашивают слушатели, зачем же приезжал Керри в Сочи.
О. Бычкова
― Прямо сейчас мы об этом и спросим.
В. Герасимов
― Моя версия: всё-таки главная тема была – Иран. А ты как считаешь?
О. Бычкова
― Я прочитала какое-то количество комментариев в разных газетах, в том числе американских. Они все издеваются там всячески над Керри и говорят, как он старался понравиться Путину, он был такой милый, а визит при этом был совершенно ни о чём. И дальше идёт длинный список (например, в газете The Wall Street Journal) того, о чём не спросил на самом деле Керри и о чём он не сказал президенту Путина. И там прямо всё что угодно в этом списке: и военная ситуация на востоке Украины, и участие там России. Соответственно, об этом не было сказано и не было ничего потребовано. А были какие-то намёки про то, что с санкциями как-то пора, может быть, ослаблять. Конечно, ни про Крым ничего не говорилось, ни про Иран и поставки зенитно-ракетных комплексов в Иран из России. Ну, вот это всё. В основном все пишут о том, чего не было сказано и чего не было сделано.
В. Герасимов
― Это мы наверняка знать не можем, что же там было сказано.
О. Бычкова
― Наверняка, конечно, мы всего не знаем, безусловно, но, тем не менее, вот так вот. Действительно, много непонятного в этом визите.
В. Герасимов
― Явно совершенно, что есть какие-то внешнеполитические задачи, которые сейчас администрации в США нужно решать. А поскольку времени осталось у этой администрации не так уж и много, а какие-то вопросы остались нерешёнными – тот же Иран и Сирия, – то, наверное, есть необходимость ускорить решение каких-то вопросов, потому что ещё несколько месяцев, может быть, месяцев восемь-девять, и окончательно уже всё перейдёт в режим предвыборных баталий, и сложно будет решать эти вопросы Вашингтону. У нас на связи…
О. Бычкова
― У нас на связи Ариэль Коэн уже есть. Ещё раз скажу, что это директор Центра энергетики, природных ресурсов и геополитики Института анализа глобальной безопасности (США). Ариэль, добрый вечер ещё раз тебе.
А. Коэн
― Добрый вечер, Ольга. Вы – единственная российская ведущая, которая может всю эту кашу произнести.
О. Бычкова
― Потому что я очень старалась, конечно. Вот написал просто совершенно бесхитростно Дмитрий, который спрашивает: «Так зачем приезжал Керри, если ничего не было достигнуто?»
А. Коэн
― Зачем он приезжал, если заранее не было каких-то соглашений, зачем он туда едет? Наверное, приезжал, чтобы на его фоне эффектно смотрелась белая машина «Победа» господина Лаврова.
О. Бычкова
― Это большая задача, конечно.
А. Коэн
― Если говорить серьёзно, то мне кажется, тоже по-простому говоря, Владимир Владимирович ушёл в несознанку и до выборов ни с кем не хочет говорить, считает, что говорить без толку, не и идёт на контакт с теми переговорщиками, с которыми он раньше разговаривал с удовольствием даже, и никого не слушает. Но что мы получаем?
О. Бычкова
― Я прошу прощения. Потому что он во всех них видит уже хромых бессмысленных уток?
А. Коэн
― Вы знаете, он в них видел ещё хуже, чем уток. Я не хочу просто это слово говорить. Всё-таки Владимир Владимирович вышел из компетентных органов, умел работать с человеческим материалом, умеет оценивать людей. И он пришёл к выводу, что вся эта команда, которую он считает врагами… Он считает, что он играет против них, а они против него – в то время как эти люди, в общем-то, жили в другой парадигме. Они жили в парадигме перезагрузки, они жили в парадигме «давайте искать общие интересы и вместе работать над теми серьёзнейшими проблемами, которые накапливаются в мире»: проблема радикального ислама и террористических организаций, проблема загрязнения окружающей среды и так далее.
Если вы смотрите конкурирующие нарративы, конкурирующие повестки дня в Западной Европе, в Америке и в России – они разные очень. И Владимир Владимирович считает, что ему эти повестки, типа прав человека, абсолютно ни к чему, они не поднимают его рейтинг. Представьте себе, пришёл Путин в 2012 году и говорит: «Я хочу, чтобы в России было лучше с гражданскими свободами. Свобода – это лучше, чем несвобода», – как говорил его предшественник. Это что, рейтинг ему бы подняло? Нет. А тут «Крымнаш» – бум! – 86%.
Зачем поехал Керри? Керри поехал не зачем, а почему – потому что он слабый госсекретарь у слабого президента. И как я сказал, Владимир Владимирович как вербовщик, как офицер разведки оценил их и сказал: «Это слабая команда». Самая сильная там была Ангела Меркель, и то её как-то поставили в угол. А что, он всерьёз должен воспринимать Кэмерона и Франсуа Олланда? Нет, не воспринимает. Думает, что он самый крутой, он их всех переиграет. А что получается на самом деле, Ольга?
О. Бычкова
― А что получается на самом деле?
А. Коэн
― А получается, что санкции-то всё-таки кусаются. Получается, что он-то думал, что эти санкции обхохочем и переживём, а их тяжело переживать. Капиталы бегут уже второй год из России в объёме больше 100 миллиардов долларов в год – это 5% валового национального продукта как минимум. Это огромный отток капитала.
О. Бычкова
― Хорошо, возвращаясь к Керри. У него ведь не единственная Украина существует в качестве повестки и головной боли, и не единственная Россия.
А. Коэн
― Керри 24 часа в сутки 7 дней в неделю занимается Ираном, это в Вашингтоне всем известно. Он вообще ни про что не хочет слушать. Он не хочет слушать про Украину, это ему неинтересно. Поэтому он говорит о продолжении или выполнении Минска-2, потому что это создаёт некий статус-кво, с которым он может дожить до конца своей администрации. Самая главная задача любой администрации в её конце и в её втором сроке (я в Вашингтоне живу и работаю, слава богу, с 1992 года, много лет) – это не раскачивать лодку. То же самое делал Джордж Буш-младший, когда была война в Грузии.
Поэтому я боюсь, но всё-таки сделаю предсказание: очень возможно, что к концу срока Барака Хуссейна Обамы Владимир Владимирович примет решение расширить и углубить войну в Украине. Почему? Потому что он будет уверен, что никакого ответа не последует. Или ещё хуже, как говорят российские эксперты мне, ещё какой-нибудь кусочек хапнуть – например, Белоруссию присоединить на тех условиях, на которых Россия этого хочет, то есть как восемь областей, а не как целую отдельную страну. Почему? Потому что это допинг, который поднимает рейтинг.
В. Герасимов
― По поводу Ирана хотел спросить. С точки зрения американской администрации, какие сейчас главные есть препятствия заключения сделки, где Россия могла бы помочь? Что-то практическое нужно решить Вашингтону сейчас?
А. Коэн
― Да, есть совершенно чёткий вопрос о возобновлении санкций, если Иран нарушает. Вот представьте, вы покупаете квартиру, вы пишете в контракте, что если в квартире будут какие-то фундаментальные нарушения – потечёт потолок, обрушатся стены, окажется, что прогнила вся канализация, а мы этого не могли видеть, – вы тогда имеете право на какие-то санкции, хотя бы понижение цены и так далее.
Американцы говорят: «Если Иран будет нарушать это соглашение, мы обратно будем вводить санкции пропорционально нарушениям». Россия говорит: «Нет, извините, подвиньтесь. Мы будем сами решать, у нас ведь право вето в Совете Безопасности. И без резолюции Совета Безопасности мы никакие старые санкции, которые мы отменяем, отказываемся возвращать».
То есть если американцы сейчас эти санкции снимут… А они их, скорее всего, снимут, потому что Барак Обама хочет, чтобы наследием было соглашение с Ираном и возвращение Ирана в международную систему. А вот какой Иран он возвращает – он как-то на это не обращает внимания. Он возвращает в международную систему Иран, который не отказывается от терроризма, который будет стоять на грани получения ядерного оружия, ему будет до ядерной боеголовки три месяца. Не год-два, как говорил Барак Обама (зная, что это не так), а три месяца. То есть он возвращает на самом деле очень опасный, очень мощный Иран. И наследием Барака Обамы будет не разрядка с Ираном, а беспрецедентное в американской истории резкое ухудшение отношений с Израилем и с суннитскими арабскими режимами.
О. Бычкова
― Спасибо большое. Ариэль Коэн, директор Центра энергетики, природных ресурсов и геополитики Института анализа глобальной безопасности.
MaleFactor
ТОже смотрю... 
Публикации